Шумерский язык (𒅴𒂠) — язык древних шумеров, на котором говорили в Южном Междуречье в четвёртом тысячелетии до н. э. Около 2 тысячелетия до н. э. шумерский язык был вытеснен аккадским языком из разговорной речи, но продолжал использоваться в качестве священного, литургического и научного языка вплоть до начала нашей эры.

Классификация

Генетико-диалектологический статус шумерского языка внутри какой-либо языковой семьи остаётся открытым. Ленорман, Хоммель в XIX веке, Гастони в 1980 годах сопоставляли отдельные факты урало-алтайских языков (без попыток выявить общие праформы) с таковыми в шумерском языке. В июле 2007 года на 53-м конгрессе ассириологов в Москве свои аргументы в пользу родства с финно-угорской языковой группой выдвинул известный финский ассириолог Симо Парпола (с его слов, около 500 лексических соответствий)^[1]. О родственности шумерских и тюркских языков сказал и немецкий профессор Фриц Хоммель^{[2][цитата не приведена 547 дней]}.

Сопоставления шумерского языка с картвельской семьёй проводили М. Церетели (1960-е годы) и В. В. Ребрик (1990-е годы). Привлечение типологических данных по четырём версиям в грузинском языке позволило Мамору Иосикава реконструировать систему степеней осведомлённости в шумерских префиксах спряжения (1981).

В 1988 году шумерологом А. Г. Кифишиным была высказана гипотеза (на основе анализа показателей 1-го и 2-го лица единственного числа местоимений и общего показателя родительного падежа) относительно родства шумерского языка с языками мунда (из индийского доарийского и додравидского субстрата, современная северо-восточная Индия), в 1991 году Р. Иосивара в своей монографии сопоставил шумерский с японским [Yoshiwara 1991], а в 1996 году П. К. Манансала опубликовал свои аргументы с привлечением как фонетических, так и морфологических и лексических данных в пользу родства шумерского с языками австронезийской семьи, в которую он включил, кроме мунда, японский язык [Manansala 1996].

В 2001 году аргументы в пользу родства с сино-тибетской семьёй (особенно со старотибетским языком) выдвинул польский лингвист Я. Браун (337 лексических соответствий, в том числе показатели 1-го и 2-го лица ед.ч. местоимений, числительные, обозначение частей тела и термины родства, анализ фонемных соответствий между шумерским и старотибетским, словообразование и элементы морфологии) [Braun 2001]. В 2004 году он дополнил список лексических соответствий до 341-го, издал список основных омонимов и синонимов между шумерским и сино-тибетской языковой группой, а также список именных префиксов, совпадающих в данных языках^[3]. Если учесть высокий культурный статус старотибетского языка как одного из литургических языков таких религий, как буддизм и бон, то на сегодняшний день это единственное сопоставление, имеющее не только сугубо лингвистическое, но и некоторое культурно-историческое обоснование, пусть и в типологическом аспекте.

История

Шумерский язык — разговорный и письменный язык населения Южной Месопотамии кон. IV—II тыс. до н. э. Помимо собственно шумерских городов-государств, расположенных ниже широты современного Багдада (Двуречье Тигра и Евфрата), изучался в школах Северной Месопотамии, Элама (юго-западный Иран), Малой Азии (хеттские и хурритские государства). В архиве города-государства Эблы (городище Телль-Мардих, северная Сирия, III тыс. до н. э.) также зафиксировано его использование в качестве письменного языка наряду с эблаитским (на шумерском языке дошли из Эблы не только деловые, но и литературные документы). Деловые документы на шумерском языке дошли из города Мари на среднем Евфрате (восточная Сирия). Язык Тертерийских табличек (Румыния, IV тыс. до н. э.^{[источник не указан 804 дня]} по радиоуглеродной датировке), возможно, также имеет отношение к данному языку (по мнению Фалькенштейна и Кифишина). Время появления шумерского языка на территории Двуречья точно не установлено. Исследователями высказывается предположение, что в Южной Месопотамии говорили по-шумерски с середины или с начала IV тыс. до н. э.

Периоды шумерского языка

Вычленяют пять основных периодов в истории шумерского языка по характеру письма, языка и орфографии письменных памятников:

1. Архаический (3000?-2750 гг. до н. э.), стадия пиктографии, когда грамматические морфемы ещё графически не выражены. Порядок знаков на письме не соответствует порядку чтения. Тематика текстов трактуется неоднозначно.
2. Старошумерский (в дальнейшем СШ, 2750—2136 гг. до н. э.), первая стадия клинописного письма, когда ряд важнейших грамматических морфем уже передаётся на письме. Представлен текстами различной тематики, как историческими (Лагаш, Урук и др.), так и религиозно-литературными (Абу-Салабих, Фара и Эбла). В период господства Династии Аккада(2315—2200 гг. до н. э.) впервые появляются двуязычные царские надписи.
3. Новошумерский (в дальнейшем НШ, 2136—1996 гг. до н. э.), когда почти все грамматические морфемы выражены графически. Представлен религиозно-литературными и деловыми текстами Гудеа, правителя II-й династии Лагаша (2136—2104 гг. до н. э.) на лагашском диалекте. Многочисленные тексты делового и юридического характера дошли от III-й династии Ура (2100—1996 гг. до н. э.), в том числе законы Шульги, переписка царей и чиновников. Считается, что религиозно-литературные композиции, дошедшие в более поздних копиях, были записаны именно в этот период.
4. Позднешумерский или Старовавилонский шумерский (в дальнейшем СВ, 1996—1736 гг. до н. э.), когда все грамматические морфемы выражены графически. Представлен религиозно-литературными и магическими текстами преимущественно Ниппурской школы, шумеро-аккадскими словарями, лексическими, грамматическими и терминологическими справочниками, законами Липит-Иштара, царя Иссина. Двуязычные царские надписи дошли от I-й династии Вавилона (1894—1736 гг. до н. э.). В лексике и грамматике ощущается влияние аккадского языка.
5. Послешумерский (в дальнейшем ПШ, 1736 г. до н. э.- 2 в. до н. э.). Представлен религиозно-литературными, литургическими и магическими текстами (копии позднешумерского периода), в том числе и на диалекте Eme-sal, шумерскими фразами и глоссами в аккадских текстах.

В Старошумерский период (2750—2136 гг. до н. э.) Шумерский язык был межгосударственным языком общения не только для чисто шумерских городов-государств Южной Месопотамии, но и, например, города-государства Эбла (на территории северной Сирии). Шумерский язык был официальным государственным языком на территории Двуречья, и, в частности, при ‘Царстве Шумера и Аккада’ (т. н. III-й династии Ура, 2112—1996 гг. до н. э.) — на нём составлялись царские надписи, религиозно-литературные тексты, хозяйственные и юридические документы. В дальнейшем, в течение Старовавилонского периода (2000—1800 гг. до н. э.) шумерский письменный постепенно заменяется аккадским. Так, царские надписи составлялись уже на двух языках. После уничтожения большей части шумерского населения вавилонским царём Самсуилуной во время восстания Рим-Сина II в 1736 г. до н. э., последовавшей за этим гибелью шумерских школ (‘эдуба’) и переноса центра учёности в пригород Вавилона — Борсиппу, а в особенности после 1450 г. до н. э. (конец последней месопотамской династии Приморья с шумерскими именами правителей) сведений о разговорном шумерском языке больше нет.

На отрезке с 1736 до I-х веков до н. э. шумерский язык остаётся научным и литургическим языком месопотамской культуры, выполняя на Древнем Востоке роль средневековой латыни. Многочисленные научные (напр., Астролябия ‘В’) и религиозные тексты как повествовательного (напр., Lugal ud me-lam2-bi), так и магического плана (напр., Udug-hul-a-meš, аккад. Utukkī Lemnūti) существовали в двух версиях: шумерской и аккадской, обеспечивая двуязычный статус ассиро-вавилонской цивилизации. Матричный характер идеографического письма, заимствованного у шумеров, применявшегося в восточносемитском аккадском, урартском и индоевропейском хеттском, способствовало многовековому применению шумерских слов-идеограмм в этих языках и тем самым второй жизни лексики шумерского языка.

Помимо основного диалекта eme-gir15 (в дальнейшем: EG; старое чтение: eme-ku, ‘Благородный(?) язык’, аккадск. Šuwerū, Šumerū), на котором написано большинство деловых и религиозных текстов, зафиксировано существование диалекта eme-sal (в дальнейшем: ES; аккадск. Ummisallu, Lišān silīti ‘искаженный язык’ или lurū ‘некто тонкоголосый’). На ES передаются гимны богиням, речи богинь, смертных женщин и певчих ‘gala’ (евнухов?) в религиозных текстах и некоторые гимны, вероятно, исполнявшиеся этими певчими или жрицами. От EG язык ES отличается довольно сильно в фонетическом отношении и незначительно в морфологическом и лексическом.

В Старошумерский период (когда существовало несколько шумерских городов-государств) сложно выявить достаточно значительные диалектные различия в царских надписях и экономических текстах из Лагаша, Ура и Ниппура. [Falkenstein 1959, 17 § 4a]. Томсен допускает существование юго-восточного (лагашского) диалекта шумерского языка благодаря такому факту, как различение двух групп гласных (в глагольных префиксах): открытых (a, ě, ŏ) и закрытых (ē, i, u) в отличие от общешумерского, где это не выявлено [Thomsen 39, § 8].

Возможно, имел место и профессиональный жаргон: т. н. ‘язык лодочников’ (eme-ma2-lah4-a), ‘язык пастухов’ (eme-udula) и ‘язык жрецов nu’eš’ (eme-nu-eša3), однако письменных памятников на нём не обнаружено. [Falkenstein 1959, 18 § 4b].

Шумерский язык известен только по письменным памятникам разнообразного содержания. Наряду с текстами делового характера (экономические и юридические документы, своды законов) четко выделяются религиозно-литературные тексты (мифы, эпос, гимны, молитвы и заклинания), хотя вопрос о шумерском литературном языке остаётся неисследованным. Выявлено существование корпуса архаических текстов из Шуруппака и Абу-Салябиха, записанного шифрованным жреческим письмом, т. н. UD.GAL.NUN-орфографией (XXVI — сер. XXV в. до н. э.).

В позднем лексическом тексте приводятся названия нескольких, возможно, жанровых литературных диалектов Ш. я.: наряду с ‘правильным языком’ eme-si-sa2, который можно назвать ‘основным диалектом’, существовали eme-gal ‘великий язык’, eme-sukud(-da) ‘возвышенный язык’, eme-suh(-a) ‘избранный язык’, eme-te-na ‘кривой (или тайный?) язык’, но обнаружить их в письменных памятниках пока не представляется возможным. [Falkenstein 1959, 18 § 4b].

Система образования в Южной Месопотамии была представлена школами, по-шумерски e2-dub-ba ‘дом табличек’, преподавание в которых велось на шумерском языке. Была обеспечена высочайшая для своего времени степень грамотности местного населения, о чём можно судить по сохранившимся документам повседневного характера. К 2000 г. до н. э. преподавание, очевидно, стало вестись на двух языках: шумерском и аккадском (на последнем прежде всего математика). После гибели шумерских школ (1700 гг. до н. э.) степень грамотности населения резко падает, и обучение осуществляется отдельными жрецами. Изучение шумерского языка продолжалось вплоть до рубежа I-го века до н. э.

Письменность

Главным источником для изучения шумерского языка служат тексты на этом языке, использующие различные системы письменности. Это:

1. пиктографический шрифт (Урук, Джемдет Наср, Архаический Ур), типологически близкий к раннему эламскому;
2. клинопись в её основных вариантах — классической шумерской и различных видах аккадской: старовавилонской, средневавилонской, среднеассирийской и значительно упрощённой новоассирийской и нововавилонской. Клинописный знак использует все четыре основных направления света и их инварианты, за исключением направления на юго-восток. Шумеры сперва писали вертикальными столбцами, позднее — строками, слева направо.

Шумерская письменность носит словесно-слоговой характер. В её основе лежат рисуночные знаки (пиктограммы), представляющие собой идеограммы, которые передают не слово, а понятие (концепт), и чаще всего не одно, а ряд ассоциативно связанных понятий. Первоначально число знаков в шумерском языке достигало тысячи. Постепенно их количество сократилось до 600. Почти половина из них использовались как логограммы и одновременно как силлабограммы, чему способствовала моносиллабичность большинства шумерских слов, остальные были только логограммами. При чтении в каждом отдельно взятом контексте знак-идеограмма воспроизводил одно определённое слово, и идеограмма становилась логограммой, то есть знаком для слова с его конкретным звучанием. Так как рисуночный знак выражал чаще всего не одно понятие, а несколько понятийно связанных словесных значений, то логограммы могли относиться к ассоциативно связанным объектам (например, знак звезды для dingir- ‘бог’, изображение ноги для gub- ‘стоять’, du-, re6-, ra2- ‘идти’, gen- ‘быть твёрдым’, tum2- ‘приносить’). Наличие знаков, выражавших более одного слова, создавало полифонию. С другой стороны, в шумерском имелось большое количество омонимичных слов — омофонов, видимо, различавшихся только музыкальными тонами, специфически не отражавшимися в графике. В результате получается, что для передачи одной и той же последовательности согласных и гласных может иметь­ся до десятка разных знаков, различающихся не в зависимости от звучания слова, а от его семантики. В шумерологии (здесь используется наиболее удобная система Даймеля) при транслитерации таких ‘омофонов’ приняты следующие обозначения: du, du2, du3, du4, du5, du6, и т. д., в порядке примерной частотности.

В шумерском языке существовало много односложных слов, поэтому оказалось возможным использовать логограммы, передающие подобные слова, для чисто фонетической передачи слов или грамматических показателей, которые не поддавались воспроизведе­нию непосредственно в виде рисуночного знака-идеограммы. Таким образом, ло­гограммы начинают применяться как силлабограммы. Любое шумер­ское слово в форме чистой основы передаётся идеограммой-лого­граммой, а слово с грамматическими формантами посредством знака-идеограммы для основы слова и знаками-силлабограммами (в слоговом значении) для формантов. Гласные форманты, выступающие в виде суффиксов, выполняют при этом и роль фонетических комплементов, поскольку повторяя последний согласный основы, указывают на чте­ние знака-идеограммы, например, знак ‘нога’ с последующим знаком ‘ba’ следует читать gub-ba /guba/ ‘стоящий’, ‘поставленный’< /gub + a/, а со знаком ‘na’: gin-na /gina/ < /gin-a/ ‘ушедший’. В конце первой половины III тыс. до н. э. появились детерминативы, обозначающие категорию понятия, например, детерминативы деревянных, тростни­ковых, каменных предметов, животных, птиц, рыб и т. д.

Следует отметить правила транслитерации шумерских текстов. Каждый знак транслитерируется строчными прямыми латинскими буквами, отделяясь от транслитерации другого знака в пределах того же слова дефисом. Детерминативы пишутся над строкой. Если правильный выбор того или иного чтения знака в данном контексте сделать нельзя, то знак транслитерируется прописными латинскими буквами в его наиболее обычном чтении. Удвоенных согласных в шумерском нет, поэтому написания типа gub-ba носят чисто орфографический характер, и их следует читать /guba/.

Грамматическая характеристика

Шумерский язык — агглютинативный. На синтаксическом уровне язык классифицируется как эргативный.

Примечания